Я не умер, я в учебе...Часть этого расскзала использовала для курсовой...

Оскар и Розовая Дама....я прослезилась с середины,а под конец ревела...
Эрик-Эммануил Шмитт. Оскар и Розовая дама
Журнал "Театр" номер 3 за 2004 г.
Перевод Ирины Мягковой

Сканировала Елена Ломовцева


Посвящается Даниель Дарье
Дорогой Бог,
меня зовут Оскар, мне десять лет, я поджигал кошку, собаку, дом (думаю,
что при этом золотые рыбки поджарились), и пишу я тебе в первый раз, потому
что раньше времени не было -- из-за школы. Сразу же предупреждаю: сам я
писать терпеть не могу. Только если заставят! Потому что ненавижу все эти
закорючки, фестончики, росчерки и прочее. Лживые улыбочки и приукрашивание.
Писать -- это взрослые штучки.
Чем докажу? Да хотя бы началом собственного письма: "Меня зовут Оскар,
мне десять лет, я поджигал кошку, собаку, дом (думаю, что при этом золотые
рыбки поджарились), и пишу я тебе в первый раз, потому что раньше времени не
было - из-за школы"... А мог бы написать: "Меня зовут Лысый, на вид мне лет
семь, живу я в больнице, потому что у меня рак, а не писал тебе, потому что
не подозревал о твоем существовании". Но если бы я так написал, это
произвело бы плохое впечатление, и ты бы не стал мною заниматься. А мне
нужно, чтобы занимался. Меня бы вполне устроило, если бы ты нашел время
оказать мне пару-тройку услуг. Сейчас объясню.
Больница моя -- классное место. Вокруг -- куча взрослых, все -- в
отличном настроении и громко говорят; куча игрушек, розовых дам, которые
развлекают детей, а также ровесников типа Эйнштейна, Попкорна или Копченого
сала. Короче, если ты здешний больной, тут вполне можно словить свой кайф.
Но у меня с кайфом больше не получается. После пересадки костного мозга с
удовольствиями стало плоховато. Когда доктор Дюссельдорф приходит утром с
обходом и не может прослушать у меня сердце, он страшно мною недоволен.
Молча смотрит так, будто я провинился. Хотя я очень старался во время
операции; хорошо себя вел, спокойно дал себя усыпить, мне было больно, но я
не кричал, и все лекарства принимал послушно. Бывают дни, когда мне хочется
на него наорать, высказать ему прямо, что, возможно, это именно он, доктор
Дюссельдорф, вместе с его черными бровями запорол операцию. Но вид у него
такой несчастный, что обвинения застревают в горле. И чем дольше помалкивает
опечаленный доктор Дюссельдорф, тем глубже чувствую я свою вину. Мне стало
ясно: я -- плохой больной, потому что мешаю уверовать в то, что медицина --
это здорово. Наверное, мысли у врачей - заразные. И теперь весь этаж --
сестры, практиканты и нянечки -- все смотрят на меня с таким же выражением,
как и он. У них печальный вид, когда у меня хорошее настроение; они смеются
через силу, когда я острю. По правде говоря, никто уже здесь и не шутит, как
прежде. Не изменилась только Розовая мама. По-моему, она просто слишком
старая, чтобы меняться. И еще -- слишком Розовая она дама. Я тебя, Господи,
с ней не знакомлю, потому что наверняка она -- твоя хорошая подружка,
поскольку именно она сказала, чтобы я тебе написал. Проблема только в том,
что один я называю ее Розовой мамой. И тебе придется сделать усилие, чтобы
понять, о ком именно я говорю. Так вот, из всех дам в розовых халатах,
которые специально приходят в больницу -- проводить время с больными детьми,
она -- самая древняя.
-- Сколько же вам стукнуло, Розовая мама?
-- А сумеешь ты запомнить число из тринадцати цифр, дружочек мой,
Оскар?
-- Вы шутите!
-- Нет. Не надо, чтобы здесь знали мой возраст, а то прогонят, и мы
больше не увидимся.
-- Почему?
-- Я здесь незаконно. Существуют определенные возрастные границы для
розовых дам. И я их давно нарушила.
-- Ваш срок истек?
--Да.
-- Как у йогурта?
-- Тсс...
-- Ладно! Я никому не скажу!
-- Вот с такой отчаянной смелостью она доверила мне свою тайну. Но во
мне она может не сомневаться. Я буду молчать, хотя мне и странно думать, что
при виде морщин, которые, как солнечные лучи, окружают ее глаза, кто-то
может ошибиться в ее возрасте. В другой раз я узнал еще одну ее тайну, и она
уж точно поможет тебе, Господи, распознать мою Розовую маму. Гуляем мы
как-то в больничном саду, и она вляпывается в грязь.
-- Блин!
-- Мадам, это нехорошее слово.
-- А ты, мальчишка, не встревай, я говорю, как хочу.
-- О!
-- И пошевеливайся! У нас ведь прогулка, а не черепашьи бега.
Когда мы с ней присели, чтобы закусить конфеткой, я ее спросил:-- Как
могло случиться, что вы употребляете подобные слова?
-- Издержки профессии, дружочек мой, Оскар. В моем ремесле я бы не
выжила, если бы выражалась слишком уж деликатно.
-- И какая же была у вас профессия?
-- Ты не поверишь...
-- Клянусь, что поверю...
-- Вольноамериканская борьба.
-- Не может быть!
-- Кетчистка я, говорят же тебе. Меня даже прозвали Лангедокская
потрошительница. Позднее, когда меня одолевали мрачные мысли, а она была
уверена, что никто нас не подслушивает, Розовая мама рассказала мне о своих
важнейших матчах: Лангедокская потрошительница против Лимузинской
колбасницы. Или о своем двадцатилетнем соперничестве с Дьяволицей Синклер,
голландкой, у которой, вместо грудей -- два снаряда. И в особенности -- о
кубке мира, где она сражалась с Улла-Улла по прозвищу "Бухенвальдская сука",
которую никто прежде не сумел одолеть. Не удалось это даже Стальным ляжкам,
идеалу моей Розовой мамы, когда она была кетчисткой. Я этими сражениями
просто грезил, воображая, как на ринге моя подружка в нынешнем ее виде
-- маленькая, старенькая, в розовом халате, с дрожащими руками --
колошматит одну за другой великанш в спортивных майках. Я видел себя на ее
месте. Я становился сильнее. Я чувствовал себя отомщенным. Итак, если со
всеми этими подсказками ты, Господи, не сумеешь вычислить Розовую маму,
значит, тебе пора на пенсию, и ты больше не годишься для своей роли. Мне
кажется, я был предельно ясен? Возвращаюсь к своим делам.
Повторяю, моя пересадка многих здесь расстроила. Химия тоже не
обрадовала, но тогда была надежда на пересадку, и все выглядело не так
безнадежно. Теперь же у меня впечатление, что лекарям просто нечего
предложить, хотя они меня и жалеют. У доктора Дюссельдорфа, которого мама
считает красавцем, а по мне -- так он слишком уж бровастый, у него такое
несчастное выражение лица, будто он Дед Мороз, у которого не хватило на всех
подарков. Атмосфера уже не такая хорошая. Мы говорили об этом с моим
приятелем Копченое сало. На самом деле его зовут Ив, но мы его прозвали
Копченое сало, это больше ему подходит, потому что ему сильно досталось от
огня.
-- Сдается мне, Копченое сало, что врачам я перестал нравиться, у них
от меня портится настроение.
-- О чем ты, Лысый! Врачи несокрушимы, и их всегда одолевают желания,
как бы где чего прооперировать. По моим подсчетам, мне они предлагали
операции, по крайней мере, шесть раз.
-- Может, ты вызываешь у них вдохновение.
-- Надо думать.
-- Но почему бы им просто не сказать, что я скоро умру?
И тут Копченое сало повел себя точно так, как все в больнице: он оглох.
Стоит в больнице произнести слово "смерть", как все перестают тебя слышать.
Будь уверен, в ухе у собеседника тотчас возникнет воздушная пробка, и он
переведет разговор на другую тему. Я уже на всех это проверил. Кроме Розовой
мамы.
В то утро я хотел убедиться, станет ли и она тугоухой
после моего вопроса.
-- Розовая мама, мне кажется, никто не хочет мне сказать, что я скоро
умру.
Она глядит на меня. Будет ли ее реакция, как у других? Прошу тебя,
Лангедокская потрошительница, держи ушки на макушке, не глохни!
-- А зачем тебе, Оскар, это говорить, если ты и сам все знаешь? Уф,
услышала!
-- Розовая мама, мне кажется, что они придумали другую больницу, вместо
той, что существует в реальности. Они ведут себя так, будто в больницу
приходят только выздоравливать. Но ведь на самом деле здесь и умирают.
-- Ты прав, Оскар. Думаю, то же заблуждение касается и жизни. Мы
забываем, что она эфемерна, непрочна, бренна. И притворяемся бессмертными.
-- Мне сделали неудачную операцию? Розовая мама не ответила. Это был ее
способ ответить утвердительно. Убедившись, что я понял, она подошла и
спросила умоляющим голосом:
-- Я ведь ничего тебе не сказала? Ты не проговоришься?
-- Ни за что!
Немного помолчали: как раз время переварить новые мысли.
-- А не написать ли тебе Господу, Оскар?
-- Ах, нет, только не вы, Розовая мама!
-- Что не я?
-- Не вы! Я думал, что хотя бы вы не лжете.
-- Но я и не лгу.
-- Тогда почему вы мне говорите о Боге? Меня однажды уже разыграли с
Дедом Морозом. Этого достаточно!
-- Оскар, Бог и Дед Мороз - совершенно разные вещи.
-- Да нет, одно и то же. Задуривают мозги и все такое!
-- Как ты считаешь, могу ли я, бывшая кетчистка, из ста шестидесяти
пяти боев сто шестьдесят побед, из которых сорок три - нокаутом, могу ли я,
Лангедокская потрошительница, хоть на секунду поверить в Деда Мороза?
-- Нет.
-- Так вот, в Деда Мороза я не верю, а в Бога верую. Само собой, такие
ее слова все переменили.
-- А зачем мне писать Богу?
-- Тебе бы не было так одиноко.
-- Не так одиноко с кем-то, кого не существует?
-- Так пусть он для тебя существует! Она наклонилась ко мне.
-- Каждый раз, когда ты в него поверишь, он станет существовать чуть
больше. А если будешь верить упорно, он заживет в полную силу. И тогда
сделает тебе добро.
-- А что же мне ему написать?
-- Поведай ему свои мысли. Те, которые ты не высказываешь вслух, то
есть те, которые тебя тяготят, преследуют, беспокоят, сковывают, занимают
место свежих идей и разлагают тебя изнутри. Если ты их не выскажешь,
рискуешь сделаться вонючей помойкой старых мыслей.
-- Согласен.-- И, кроме того, у Господа ты можешь что-то попросить.
Что-нибудь одно каждый день. Не более одного!
-- Слабоват ваш Бог, Розовая мама. У Аладдина с его волшебной лампой
было право загадать три желания.
-- Одно желание в день -- это лучше, чем три за всю жизнь. Согласен?
-- Согласен. Значит, я могу у него попросить все, что угодно? Конфеты,
игрушки, машину...
-- Нет, Оскар. Господь -- не Дед Мороз. Ты можешь попросить только вещи
духовные.
-- Например?
-- Попросить мужества, терпения, просветления.
-- Ладно, я понял.
-- Ты также можешь подсказать ему, чтобы он и другим оказал милость.
-- С одним-то желанием в день! Не говорите глупостей, Мадам, сначала я
использую его для себя! Вот. Итак, Господи, по случаю первого письма я
немного показал тебе, какую жизнь веду здесь, в больнице, где меня считают
теперь препятствием на пути развития медицины, и хотел бы попросить у тебя
просветления насчет того, выздоровлю ли я. Ответь только да или нет? Не так
уж и сложно. Да или нет. Просто вычеркни ненужное слово.
До завтра, целую, Оскар Р.З. Не знаю твоего адреса. Что будем делать?
Дорогой Бог, ну, ты силен! Дал мне ответ, не дожидаясь даже, пока я
отправлю письмо. Как тебе это удается?
Сегодня утром в зале для отдыха я играл в шахматы с Эйнштейном, и вдруг
является Попкорн и говорит:
-- Твои родители пришли.
-- Мои родители? Не может быть. Они только по воскресеньям приходят.
-- Я видел их машину -- красный джип с белым верхом.
-- Не может быть.
Я пожал плечами и продолжал игру с Эйнштейном. Но поскольку внимание
мое было отвлечено, Эйнштейн стибрил у меня все мои фигуры, отчего я
занервничал еще больше. Эйнштейном его зовут не потому, что он умнее других,
а потому что у него голова в два раза больше. Вроде бы от водянки. Жалко.
Если бы это было от мозгов, Эйнштейн мог бы совершить великие дела. Увидев,
что проигрываю, я бросил игру и пошел за Попкорном в его комнату, которая
выходит на автомобильную стоянку. Он был прав: мои родители действительно
приехали. Надо сказать тебе, Господи, что мы с родителями живем далеко.
Раньше, когда я там просто жил, мне так не казалось. Теперь же, когда я там
больше не живу, я считаю, что это далеко. Вот почему родители могут навещать
меня лишь раз в неделю, в воскресенье, когда они оба не работают, ну и я
тоже.
-- Видишь, я был прав, -- сказал Попкорн. Сколько дашь мне за то, что я
тебя предупредил?
-- У меня есть шоколадки с орехами.
-- А клубники Тагада больше нет?
-- Нет.
-- Согласен на шоколад.
Конечно, я не имел права снабжать Попкорна едой, учитывая, что он
лечится от ожирения. В девять лет он весит девяносто восемь кило, и при
росте метр десять он и в ширину тоже метр десять! Единственная одежда, в
которую он может войти целиком, это спортивная форма для игры в американское
поло. Она еще в полоску, от которой рябит так, что начинается морская
болезнь. Честно говоря, поскольку ни я, ни мои приятели -- мы не верим, что
он сможет похудеть, а есть он хочет так сильно, что его становится жалко, мы
всегда отдаем ему оставшиеся продукты. Это ведь такая малость -- плитка
шоколада по сравнению с горой его жира! Может, мы и не правы, но только
медсестры тоже перестают пичкать его слабительным. Я пошел в свою комнату --
ждать родителей. Вначале я не замечал времени, потому что нужно было
отдышаться, но после сообразил, что они уже тысячу раз могли бы успеть до
меня дойти. И вдруг до меня дошло, где они могли быть. Выйдя в коридор и
убедившись, что меня никто не видит, я спустился по лестнице и в полумраке
дошагал до кабинета доктора Дюссельдорфа.
Так и есть! Они были там. Из-за двери слышались их голоса. Спуск по
лестнице меня утомил, и понадобилось время, чтобы сердце мое вернулось на
свое место. Это промедление все испортило: я услышал то, чего не должен был
слышать. Мать моя рыдала, доктор Дюссельдорф повторял: "Мы сделали все, что
могли, поверьте, мы сделали все", на что отец отвечал сдавленным голосом: "Я
верю, доктор, я в этом не сомневаюсь".
Я так и прирос к металлической двери ухом. Уж и не знаю, что было
холоднее: металл или я. Затем доктор Дюссельдорф спросил:
-- Хотите с ним повидаться?
-- Я не чувствую в себе никаких сил, -- ответила моя мать.
-- Не следует ему видеть нас в таком состоянии, -- добавил отец.
И тогда я понял, что мои родители -- жалкие трусы. И что еще хуже: они
и меня держат за труса! Поскольку послышался шум двигающихся в кабинете
стульев, я понял, что сейчас они выйдут, и открыл первую подвернувшуюся
дверь. Вот так я оказался в стенном шкафу, где хранились щетки и швабры, и
где я провел остаток утреннего времени, поскольку стенные шкафы (ты,
Господи, возможно не в курсе?) открываются снаружи, а не изнутри, будто
кто-то опасается, что ночью щетки, ведра и половые тряпки могут удрать! Так
или иначе, я оставался в полной темноте и взаперти совершенно спокойно,
потому что никого не хотелось видеть, и еще потому, что руки и ноги не
слишком-то меня слушались после пережитого шока, то есть, после того, что
мне пришлось услыхать. Ближе к полудню я почувствовал какое-то сильное
оживление выше этажом. Слышались шаги, беготня. Потом отовсюду стали
доноситься крики:
-- Оскар! Оскар!
Мне нравилось слышать, как меня зовут, и не отвечать. Хотелось досадить
всем на свете.
Потом я, наверное, немного поспал, после чего послышалось шарканье
галош мадам Н'да, нашей уборщицы. Она открыла дверь, и тут уж мы оба
по-настоящему напугались: она -- потому что не ожидала меня здесь увидеть, а
я -- потому что совершенно забыл, что она такая черная и что она может так
сильно кричать. Затем случилась настоящая куча мала: они явились все -- и
доктор Дюссельдорф, и старшая сестра, и дежурные сестры, и нянечки. Вместо
того, чтобы меня отругать, как я того ожидал, они вели себя, как виноватые,
и я понял, что нужно немедленно воспользоваться этой ситуацией.
-- Я хочу видеть Розовую даму.
-- Да куда же ты подевался, Оскар? Ты в порядке?
-- Я хочу видеть Розовую даму.
-- Как ты оказался в стенном шкафу? За кем-то шел? Что-то услыхал?
-- Я хочу видеть Розовую даму.
-- Выпей стакан воды.
-- Нет, хочу Розовую даму.
-- Скушай кусочек...
-- Нет. Я хочу видеть Розовую даму. Гранитный утес. Прибрежная скала.
Бетонная плита. Ничем не прошибешь. Я даже и не слушал, что мне говорят. Я
хотел видеть мою Розовую маму. Доктору Дюссельдорфу было очень неудобно
перед сотрудниками, что он не имеет на меня никакого влияния. Кончилось
тем, что он не выдержал:
-- Пусть пойдут за этой дамой!
Тогда я согласился передохнуть и поспал немного в своей комнате.
Когда я проснулся, Розовая мама была здесь. Она улыбалась.
-- Браво, Оскар, ты добился своего. Влепил им знатную пощечину. Но в
результате мне начали завидовать.
-- Плевать.
-- Это славные люди, Оскар. Очень славные.
-- Мне наплевать.
-- Что случилось?
-- Доктор Дюссельдорф сказал моим родителям, что
я умру, и они сбежали. Я их ненавижу.
И я все подробно ей рассказал, вот как тебе, Господи.
-- Эге, -- сказала Розовая мама, -- это напоминает мне мой матч в
Бетюне против Сары Юп ля Бум, кетчистки, которая натиралась маслом и
выступала почти обнаженной. Ее прозвали угрем ринга, она буквально
выскальзывала из рук, когда ее пытались ухватить. Выступала она
исключительно в Бетюне, где каждый год завоевывала кубок этого города.
Однако я тоже хотела выиграть кубок Бетюна!
-- И что же вы сделали, Розовая мама?
-- Когда она появилась на ринге, мои друзья набросали на нее муки. Мука
с маслом дала чудесную корочку. В три подхода и в два движения я послала на
ковер Сару Юп ля Бум. И с тех пор ее уже не называли угрем ринга, она стала
треской в панировке.
-- Простите меня, мадам, но я не вижу связи.
-- А я вижу ее отлично. Всегда есть решение, Оскар, всегда где-то лежит
мешок с мукой. Ты должен написать Господу. Он сильнее меня.
-- Даже в кетче?
-- Да, даже в кетче. Бог знает свое дело. Попытайся, малыш. Что тебя
расстроило больше всего?
-- Я ненавижу своих родителей.
-- Так продолжай пуще прежнего.
-- Вы ли мне это говорите, Розовая мама?
-- Да. Пусть твоя ненависть станет еще сильней. Она будет, как кость
для собаки. Когда ты перестанешь ее грызть, то увидишь, что в этом не было
никакого смысла. Расскажи обо всем Господу и попроси в своем письме, чтобы
он нанес тебе визит.
-- Он способен передвигаться?
-- На свой лад. Не часто. Даже очень редко.
-- Почему? Он тоже болен?
И здесь, по вздоху Розовой мамы я понял: она не хотела сознаться, что
ты, Господи, тоже в скверном состоянии.
-- Твои родители, Оскар, никогда не говорили тебе о Боге?
-- Забудем о моих родителях. Они -- придурки.
-- Разумеется. Но они никогда не говорили с тобой о Боге?
-- Говорили один раз. Но только, чтобы сказать, что больше в него не
верят. Они-то верят как раз в Деда Мороза.
-- Неужели они придурки до такой степени?
-- Представьте себе! Когда однажды, придя из школы, я заявил, что пора
прекратить молоть ерунду, потому что, как и все мои друзья, я знаю, что
никакого Деда Мороза нет, они как будто с Луны свалились. Поскольку меня
бесила перспектива выглядеть кретином в глазах моих одноклассников, они
поклялись, что вовсе не собирались меня обманывать и совершенно искренне
верили сами в существование Деда Мороза. Теперь же они страшно огорчены, так
и сказали -- страшно огорчены, узнав, что на самом деле его нет! Два старых
придурка, говорю я вам, Розовая мама.
-- Стало быть, в Бога они не веруют?
-- Нет.
-- И это никак тебя не заинтересовало?
-- Если я начну интересоваться тем, что думают идиоты, у меня не
останется времени на мысли умных людей.
-- Ты прав. Но, исходя из того, что, по твоему мнению, родители --
идиоты...
-- Настоящие идиоты, мадам!
-- Так вот, если они заблуждаются и не веруют, почему бы тебе как раз и
не уверовать, и не попросить его о визите?
-- Ладно. Но разве вы не сказали мне, что он хворает?
-- Нет. Дело в том, что у него -- свой способ наносить визиты. Он
явится тебе в твоих мыслях. В твоем сознании.
Это мне понравилось. Просто здорово. А Розовая мама добавила:
-- Ты увидишь: его посещения приносят большую пользу.
-- О'кей, я с ним поговорю. Пока что посещения, которые приносят мне
самую большую пользу, -- это
ваши.
Розовая мама улыбнулась и почти застенчиво наклонилась ко мне --
поцеловать в щечку. Однако
сделать это не осмеливалась и взглядом умоляла о разрешении.
-- Валяйте. Целуйте. Я никому не скажу. Не стану портить вашу репутацию
бывшей кетчистки. Губы ее коснулись моей щеки, и мне было приятно, тепло и
щекотно, и пахло пудрой и мылом.
-- Когда вы опять придете?
-- Я имею право приходить только два раза в неделю.
-- Так нельзя, Розовая мама! Я не собираюсь ждать целых три дня!
-- Такие уж тут правила.
-- А кто устанавливает правила?
-- Доктор Дюссельдорф.
-- Доктор Дюссельдорф при виде меня готов обделаться от страха. Идите,
попросите у него разрешения, мадам. Я не шучу. Она посмотрела на меня в
нерешительности.
-- Я не шучу. Если вы не станете приходить ко мне каждый день, я Богу
писать не буду.
-- Попробую.
Розовая мама ушла, и я стал плакать. Раньше я не осознавал, насколько
мне нужна помощь. Не понимал, насколько тяжело болен. При мысли, что не
увижу Розовую маму, я начинал все это понимать, и слезы текли сами собой,
обжигая мне щеки. К счастью, я сумел взять себя в руки до того, как она
вернулась.
-- Все улажено: я получила разрешение. В течение двенадцати дней я могу
приходить к тебе ежедневно.
-- Ко мне и только ко мне?
-- К тебе и только к тебе, Оскар. Двенадцать дней. И тут я не знаю, что
со мной произошло, но слезы потекли снова, я не мог сдержать рыданий. Притом
что прекрасно знаю: мальчики не должны плакать. Особенно я при моем лысом
черепе, из-за которого я не похож ни на мальчика, ни на девочку. Разве что
на марсианина. Но ничего не поделаешь: остановиться я не мог.
-- Двенадцать дней? Значит, дела так плохи, Розовая мама?
Она тоже чуть не плакала. Еле сдерживалась. Бывшая кетчистка мешала
бывшей девочке дать себе
волю. Смотреть было интересно, и я чуть-чуть отвлекся.
-- Какое сегодня число, Оскар?
-- Ну и ну! Вы что не видите на календаре? Сегодня у нас 19 декабря.
-- У меня на родине, Оскар, существует легенда, по которой по
двенадцати последним дням года можно определить погоду на грядущие
двенадцать месяцев. Чтобы иметь картину каждого месяца, достаточно
пронаблюдать за одним из двенадцати дней. 19 декабря представляет собой
месяц январь, 20-е -- февраль и так далее, до 31 декабря, соответствующего
будущему декабрю.
-- Неужели правда?
-- Это легенда. Легенда о двенадцати пророческих днях. Мне бы хотелось,
чтобы мы с тобой в это сыграли. То есть, скорее ты. Начиная с сегодняшнего
дня, ты будешь наблюдать за каждым днем, представив себе, что один день идет
за десять лет.
-- За десять лет?
-- Да. Один день -- десять лет.
-- Значит, через двенадцать дней мне будет сто тридцать лет!
-- Да. Представляешь?
Розовая мама поцеловала меня -- она вошла во вкус этого дела, я
чувствую -- потом она ушла.
Так вот, Господи, я родился сегодня утром и не сразу это осознал. Яснее
стало к полудню: в пятилетнем возрасте сознания прибавилось, но только вести
не были благими. Сегодня вечером мне десять лет, разумный возраст. Пользуюсь
этим, чтобы попросить одну вещь: когда у тебя будут для меня новости, как
сегодня в полдень, сообщи их как-нибудь помягче, не так прямолинейно.
Спасибо.
До завтра, целую, Оскар
Р.S. Хочу попросить еще одну штуку. Знаю, что имею право только на одно
желание в день, но предыдущее мое желание было скорее не желанием, а просто
советом.
Я бы согласился на короткий визит. Мысленный. По-моему, это здорово.
Очень хочу, чтобы ты его нанес. У меня рабочие часы с восьми утра до девяти
вечера. В остальное время я сплю. Иногда случается вздремнуть и днем --
из-за лечения. Но если даже я буду спать, смело буди меня. Глупо было бы
пропустить встречу из-за какой-то минуты несовпадения. Ты согласен?

---

Вы Боярский - Шевалье Де Брильи! Любой «ланфрен-ланфра» вам по плечу! Усы целоваться не мешают?

---

Хочу арахисовую пасту.......*голодные большие глаза*

---

клан

Вчера апнули клан на 3 уровень, скоро будем бегать с картинкой над башкой) все бы хорошо,если бы не одна мразь, которая повадилась нас ПК. Благо вчера профилактика серваков была, еще пару часов ее бреда я бы не вынесла. Хочу гамать,нормально гамать....Пойду делать сводную таблицу, гладить и смотреть Kara_no_Kyoukai. Вчера отсмотрела первую серию. Кошмарик в стиле Холиков)) Поглядим,что будет дальше)

---

хныыы

Посмотрела сегодня последневышедшую серию Лоста...жеееесть((( зажрались все и превратили в каку все это чудо((
прибываю в некоторой печали от того,что вот уже третью неделю не выходит "За гранью".....(

---

Рагдоссы

Нет,я очень люблю свой клан,но когда они вот уже второй день не могут решить, какую эмблему на 3 левел клана(на который мы таки собрали юаней!!!) придумать и выбрать,при условии, что она должна быть 16х16...да-да,такая вот милиписька(( Рагдосс это что-то острое, резкое и плавное, помогающее, хоть и холодное, страстное и развратное, злобное, но вселяющее уверенность и преданность...И как ЭТО уложить в картинку?(((( Варианты с черепками очень даж ничего при 25х25.хехе...а меньше все размыто и нихера не понятно(

---

www.youtube.com/watch?v=tn_82ZV0yEE&feature=pla...

---

а мну полюбила бананы......)
подумала о том, что хочу ноут, потом о том,что лучше беспроводную клавиатуру...пока не прониклась длинной провода своей клавы))))) я люблю свой комп))

---

парадоксы жизни..

После выбора темы научница долго докапывалась до меня - почему я хочу работать с онколобольными....ну,типа,наверно у тебя кто-то из близких болеет,или кто-то умер от рака,или я сама...хм...в общем,долго допрашивала,но никаких причин не было(просто мне не дали работать с аутиками и людьми после комы). На мну наехали,что меня тянет на смерть.....мдя.. А месяц назад узнаю, что у подруги лейкоз...проистерил по этому поводу...и теперь в голове витают мысли, что случайностей в этой жизни нихрена не бывает....

---

нехватка психологв((

Сегодня проводила исследование в больнице Святой Ольги, на одном из отделений. Там лежат мамы с детьми (лично мне попадались от 7 месяцев до 2,5 лет дети). Я подходила к ним, объясняла в чем суть исследования и отдавала методики. Мамы страстно отнеслись к этому делу(одна заполнила за 15 минут и принесла в ординаторскую), скучно им там...А одна из мам подошла и спросила - почему нет в больнице психолога...(к слову, в 1 больнице его тоже нет). Озадачилась. В принципе, работать в таком месте головная боль и нервы, а с другой стороны - такое маленькое счастье, когда даришь людям уверенность и помогаешь решить проблемы)
В четверг второй заход...думаю,вопросов возникнет еще..

---

всякое

Вчера утром проснулся от шока....во сне мне виделись всякие забавные люди, а главное - Кодзи,который почему-то был моим отцом(!), нервно куря сигарету, небрежно разводя рукой, поднимая бровь,сказал, глядя на меня: "Какую суку я воспитал...." А сегодня я таки выспалась...впервые за 2 недели..долго не просыпалась,снился мой рыжий...будто писал красивые и длинные смс...а я как раз накануне думала,что-то мне он не сниться...все равно приятно его видеть во сне...)
А еще глядя в зеркало поняла, что очень оказывается симпатичная, когда высплюсь*пацталом*

@музыка: BlackmoresNight

@настроение: странное...

---

вечерочег)

Сидела в кафе с родительницей на Звездной...(мне вечно "везет" - то Ладожская, то Ветеранов, то Просвет....ближний свет,гыгы) ), пока она заполняла методики, случайно услышала разговор двух парней за соседним столиком..."Мне кузнеца на 6 левел сейчас надо...а там ресы такие..." и дальше о каче танков и варов 80+..мню был в шоку...очень хотелось встать и спросить хотя бы, какой сервак....но что поделаешь - родительница бы не поняла((
Зато после этого поднялось настроение и позвонила Дэну...так я увидела в реале еще 2 соклановцев( Дэн и Ольга), они очень милые, и так приятно общаться со взрослыми людьми, знающими о чем они говорят)) Точно взрослею...не хоцца,епть...а нада....

---

Восхищаюсь теми мамами, которые смогли перенести на себе такой груз...я встречаюсь с ними - они рассказывают истории жизни их ребенка..это больно и нежно...а как бы вы оценили диагноз рака по шкале семантического дифференциала?......Сладкое или Кислое....Острое или Тупое...Спасибо вам, мамы, за вашу силу....ваши дети непременно будут счастливы.....)

---

Хисаши, я сделал это!) пишу отчет)

Нигде мну не пропала,хотя нет - скорей всего пропала...я не игроман, просто в Идеальном Мире появились человечки, без которых мну не желает обходиться)) А еще учеба...много-много учебы, хоть вой с этим исследованием! Тематика вообще выжигает заковыристые иероглифы на спине души...нет,я не эмпат, я только учусь)) Включать защиты, безусловно, здорово, но чтобы проникнуться в проблему человека, нужно открыться и посветить теплым лучиком из дверцы..."Я здесь, я тебя пойму...чем смогу-помогу..". Практик тоже куча...абилитационые и реабилитационные центры вроде как закончились, в начале апреля посещаем "желтый дом"...он действительно желтый и без номера, и на нем ничего не написано....оть так) А в дальнейшем ждут нас в гости в военно-полевой госпиталь....хм...в ожидании да не истомимся мы!) И все-таки часто стала задумываться об историческом.....

Что касается бытовой жизнюки...живем сейчас с Инком вдвоем, сделали мега-перестановку...Тейка, правда у нас классно стало?)) Удручает одно обстоятельство - душ сломан вторую неделю, а воды в умывалках тю-тю и через раз( Но,мы - ученики Гинко-сана- не унываем по таким пустякам *ржот* просто бесимся и кроем матом этот разваливающийся дом, в котором нас упрятали на поселение...а что делать - жисть такая...
Жи-рок слушается нынче редко....*роет лапкой землю*...очень стыдно,да, но мысли о косплее покрыты вечностной надеждой...хны..) ПВ и учебу разжижает Хаус, Супернатурал, За гранью и аниме...совсем мню заамериканизировался (об этом свидетельствует такие факты, как походы в Мак, вместо суши-бара....хотя, пожалуй, тут большую роль играет отсутствие денег на суши-бар((.......).

А! мню ж влюбилси)) очень сильно и безнадежно, но зато теперь буду знать, КАКОЙ мужчина мне подходит))) как-нить отпишу о нем пост, если снова не взбесит мню)))

Ну,Хиса, я выполнил свое обещание,нэ?))

@музыка: lemon tree

@настроение: something light & honnest

---

А я до сих пор с болью смотрю на эти фото....

---

Когда-нибудь,у меня появится время читать дневники, увлекаться слешом, ездить на ролевки...хочу быть раздолбаем,до слез просто...Ненавижу свою серьезность и недоопытность..но я собсно, зашла со всеми поздороваться) Сказать, что я наконец побывала в Москве, встретилась с кланом....они все такие, какими я их себе представляла. Мастер, ты просто чудо))) Все понравилось ( пазла "Собири собаку" из донера, тупое кино, шляние по холоду, сухой Ростикс, обоятельная Му-Му, ожидание на вокзалах), только мало(. Но в мае мы это исправим)))

Бака неко,теперь вас двое - тех, кто меня понимает, и кого мне понять не составляет труда...с вами всегда все будет интересно и активно)) Я вас обоих люблю))

Когда мы встретились с тобой в реале, чудо рыжее, я подумала, что знаю тебя уже очень давно...возможно,мы были знакомы в прошлой жизни,но ты ведь в это едва ли поверишь) Теплое касание рук, как будто так всегда было, большое, доброе и теплое...Не забуду)) Твоя решительность запомнилась мне более всего)

Еж....ревнивая красотка мой))) я тебя люблю и всегда буду рядом на сколько это возможно) Верю в тебя)

---

кот))))

Сегодня приходили Ви и Кот))
Очень рада им была))
Думала на счет нового года....собраться кланом на сей праздник,видимо,не получится(( Так что мну до сих пор не определился,где и с кем( Может в ПВ)))))


Котик,я тебя очень люблю....ты тот,кто лучше всех понимает меня...нам даже не нужно жить рядом или продолжительно общаться(хотя и эт мона))) ),чтобы не разучиться понимать......это удивительно и трепешуще))) Спасибо,что ты есть,мой котик)))))))))))))))))))))

---

неужели снова....

зашел днем в комнату,почувствовал чье-то присутствие...отмахнул от себя это чувство. Запах. Сильный запах...Неогара. Духи,которые в далеком детстве я тырил с маминой полки. Через несколько секунд наваждение ушло. и сейчас буквально минут 15 назад я затаил дыхание...снова почувствовал,но на этот раз оно исчезло сразу,как я прислушался..Я уже не считаю все это странным,но до сих пор интересно знать,кто та девочка...

---

Перо...еще одно...как много их осталось?..когда я превращусь в ничтожество,которое все будут ненавидеть?... Наверно,доброта и любовь-это нечто запретное, и я раз за разом буду получать в лицо за них...пока оно не превратится в морду...
Я запретил себе обиду,ревность и страх. Не в силах запретить себе боль и любовь. Потому,что если их не станет,я буду...не хочу об этом думать,но не надеюсь,что это обойдет меня...Надеяться вообще глупо. Пока ты жив-ты принимаешь решения. И только ты можешь его исправить. Но,чертова Ауте,что я сделал не так?

---

хочу. точка.