[Hitachiin]

Это старая вещь,но я ее очень люблю...мне порой кажется,что автор этого знает мою душу...оно большое,но вам понравится)


В теме

Мой первый сексуальный опыт был не особенно удачным. Точнее, совсем неудачным. То ли ожидала большего, то ли была слишком напряжена, то ли не с тем человеком начинала. Говорят, это не редкость. Что может получиться у двух закомплексованных и неопытных подростков, впитавших с молоком матери, что секс - это грязно и что в СССР его нет вообще?
Со временем я научилась быть более эгоистичной, требовательной, но в любом случае, это все в прошлом.
Сложено в коробки, запаковано и убрано на чердак. На веки вечные. Аминь.
Не люблю вспоминать о прошлом. В нем нет ничего, что мне хотелось бы сохранить. В нем нет никого, о ком я скучаю. Страшно? Нет. Просто лишний раз не оглядываться, и можно жить. При чем очень даже неплохо, надо вам сказать.
Я живу настоящим. Сегодняшним днем, данной минутой, когда я бреду по перрону среди людей, сошедших вместе со мной с поезда. Они уставшие и сонные. Глупые люди, что может быть прекраснее раннего утра, запаха нового города, волнующим чувством предвкушения неизвестности?
Холодно. За эту холодную как ключевая вода свежесть я и люблю утро.
Оно не приносит мне похмельного раскаяния. Мне не знакомо это чувство. Я просыпаюсь раньше него. О чем это я? Я же приехала к тебе. Котенок... Смешливый котенок с озорной улыбкой. Ты, наверное, еще спишь. Я не предупреждала, что приеду, чтобы ты не вставала спозаранку встречать меня. Не хотела лишать тебя последних часов сна. Ведь ты так сладко спишь по утрам! Так уютно и солнечно. Теплый, очаровательный мой котенок... Разве я могу нарушить это волшебство? Прогуляюсь немного по городу или выпью чашечку кофе, а потом позвоню.
Казалось бы, я должна спешить к тебе со всех ног, ведь я так тебя люблю, так соскучилась, но я смакую предвкушение нашей встречи.
Я здесь, я тебя увижу, стоит только захотеть. Я совсем рядом. Еще чуть-чуть, и ты окажешься в моих объятиях. Твое теплое, податливое тело. Мммм, как я люблю твое тело! Изящное, тонкое, все его изгибы, впадинки...
Да, нет ничего более сексуального, чем воображение. Оно рисует мне тебя в мельчайших подробностях, помогает вспомнить твой голос, запах, твое тепло...
Я набираю твой номер по памяти. Кнопки словно горят под пальцами. Эти цифры впечатались в мозг словно дата моего рождения, номер собственной квартиры.
Тягостные гудки бегут по проводам, ища дорогу к тебе. Это я, скулящим щенком, пытаюсь дозвониться до тебя. Ответь...
--Алло?--сонный голос.
Солнышко, ты спала? Будка наполнилась теплом утреннего сна.
--Здравствуй.
Я всегда говорю тебе: "здравствуй". Не "привет", ни "хай". Ни что-либо еще. И ты всегда узнаешь мой голос. Спокойный. И немного отстраненный. Это не потому что я не рада. Просто у меня такой голос.
--Приветик!--искорки вспыхнули в твоих глазах, я слышу это.
--Я разбудила тебя?
--И не надейся,--смех,--я уже встала.
Как я люблю твой смех...
--Я соскучилась по тебе,--мой голос звучит все так же спокойно.
--Я тоже.
Ты сидишь на кровати, улыбаешься, кокетливо склонив голову.
--Я хочу тебя увидеть,--говорю я просто.
--Какая ты странная,--ты снова смеешься.
Затем замираешь.
--Подожди... Ты что, в городе?!
--Ага.
--Серьезно?! Здорово! Ты сейчас где?
Я огляделась.
--В телефонной будке.
--Хорош прикалываться!
--Рядом с "Совой". До тебя минут двадцать.
--Ты подъедешь?
--Ну, если Вы не против...
--Конечно нет! Приезжай быстрей!
--Хорошо.
--Жду.
--Увидимся.
--Пока.
Я вешаю трубку. Ты вдруг оказываешься за десятки километров от меня. А ведь только что была так близко. Я чувствовала тепло твоего тела, аромат волос...До тебя 20 минут. После долгого ожидания даже это расстояние невыносимо.
Я спешу по знакомым улицам. Умытые ночным дождем машины и окна весело подмигивают мне. Они знают, что я спешу к тебе. Они радуются нашей скорой встрече и только хмурым не выспавшимся людям плевать. А ну и хрен с ними! Они просто завидуют. Еще бы! У них ведь нет тебя.
Я закусываю губу, чтобы не улыбаться. Со стороны, наверное, я выгляжу как поехавшая крышей. Ну чему можно так улыбаться хмурым дождливым утром?!
А мне нравится. Одним из таких хмурых осенних дней мы с тобою и познакомились.
Ничего сверхъестественного вроде: я шла по улице, и вдруг среди прохожих я увидела ЕЕ.
Все как у всех: познакомились на gay.ru, общались, ни на что не надеялись, а потом зацепило. Да так, что я теперь мотаюсь за сотни км только чтобы увидеть тебя.
Задумчивое чудо с руками, греющимися в карманах куртки. Как мне хотелось тогда согреть твои руки своим дыханием... Милая дайковская стрижечка, отстраненность, дистанция, отсутствующая в письмах и настороженность, которая забавляла меня тогда. Ведь я знала, что это - наносное. Ты пыталась казаться независимой, серьезной, опытной. Мы всегда хотим казаться лучше, чем есть на самом деле. Особенно при первой встрече. При более близком знакомстве ты оказалась милым забавным зверьком, теплым, жизнерадостным... моим спасительным островком среди холодной бушующей стихии жизни.
Я возвращаюсь к тебе каждый раз как домой. В теплоту твоей улыбки, в уютные объятия твоих рук, наслаждаясь каждой минутой, проведенной вместе.
Двери лифта открылись. Сердце вдруг сорвалось на бег, стараясь опередить меня и первым оказаться у твоих дверей. Блин, волнуюсь как на первом свидании! И так каждый раз. Каждый раз, когда вижу тебя.

Легкие поцелуи, запах кофе и твоего тепла. Маленькое сердечко, стучащее о мою грудную клетку, аромат твоих волос... Улыбка расползается на моем лице. "Да, это - мое утро". Ты отстраняешься и предлагаешь мне войти.
Я закрываю за собой дверь.
Это - МОЕ утро. Ясно?

Мне нравится сидеть за столом напротив тебя, чувствовать, что стоит только протянуть руку и можно коснуться твоей кожи. Мне этого так не хватало: нежности твоих рук, теплого пьянящего запаха тела, которым я грезила по ночам... Сгрести тебя в охапку, прижать к себе и не отпускать. Не отпускать. Не отпускать...
Без тебя на душе холодно и тоскливо.
--Не смотри на меня так,--ты звонко смеешься, и твой смех отзывается теплом в моей душе.
--Как?--я лениво поднимаю бровь.
--Голодно! Я тебя накормила.
--А десерт? - делаю невинно-возмущенную мордочку (ты говоришь, что она у меня получается очаровательно).
--Какой десерт?--ты хмуришься, задумываясь.
Я улыбаюсь. Какая ты милая! Неужели не догадываешься, что на десерт я хочу...
--Тебя.
Ты снова смеешься, но в твоих глазах я не вижу возражений.
В город я сегодня, похоже, не выберусь.

Мокрые от дождя улицы. Холодный, пронизывающий ветер. Телефонная будка.
Перехожу улицу, грея руки в карманах. Улица кипит жизнью, шум сливается в напряженный гул. Надо было искать телефон где-нибудь в закоулке. Ладно, не важно.
Набираю номер, чувствуя, как замерзают пальцы. Пытаюсь согреть их, натягивая рукава свитера.
Длинные гудки отключают меня от шума улицы. Я смотрю сквозь стекло на спешащий по своим делам народ. И время вдруг замирает, останавливая движение, выключая шум машин, топот сотни ног.
Только эти тягучие гудки... и мое нетерпение. Бегущее по проводам, ищущее того, кто мне сейчас так нужен. Звук снимаемой трубки, знакомое "Алло?". Я тут же реагирую, возвращаясь в реальность. Шум улицы врывается в телефонную будку, на секунду оглушая меня.
--Алло? Сергей? Привет.
Он узнает меня.
--Да. Я приехала. Забрать документы? Да, я подъеду. Вы все приготовили? Отлично. Буду в течение часа. Увидимся.
Трубка, звякнув, ложится в гнездо. Надо ехать за документами. Собственно говоря, за ними я в город и приехала. Пауза. Нет, тебя увидеть - это само собой. Но ты же понимаешь, что просто так меня сюда никто не отпустит. Совмещаю приятное с полезным. Все равно ты сейчас в универе. Надеюсь, я успею до конца твоих занятий. Смотрю на часы. Должна успеть. Сливаюсь с потоком людей и растворяюсь в нем.

Любовь - она и есть предвкушение. Смутное предчувствие зарождающихся чувств, пробивающийся росток, который ты бережно носишь в сердце, предвкушая радость человека, которому ты подаришь выращенный цветок. Чувства такие робкие, нежные, хрупкие. Одно слово, взгляд может все разрушить. И ты лелеешь их, выстраиваешь с методичностью строителя, кирпичик за кирпичиком; как рыболов, терпеливо ждущий, пока рыбка не заплывет в сеть. Такая красивая, такая близкая, плещется совсем рядом, и тебе стоит больших усилий, чтобы сдержаться и все не испортить. И вот ты чувствуешь, что вот-вот оно появится, чувство, связывающее двоих, делающее их единым целым. Но пока это только взгляды ненароком, осторожные слова, сердце, замирающее от близкого счастья, боящееся открыться, не верящее в неудачу. И ты вдруг ловишь себя на мысли, что не хочешь признаваться в своих чувствах, чтобы не услышать ответ. Боишься разбить мечты и надежды, которые ты так берег. Ведь у тебя всего два варианта: услышать "нет" и почувствовать, как сердце твое осыпается хрустальными сколками, или "да" и погрязнуть в быту и в охлаждающей чувства привычке. Не хочу ни того, ни другого.

Сижу на подоконнике напротив закрытых дверей аудитории, за которой, среди сотни студентов, сидишь ты. Сосредоточенно пишешь что-то в тетрадке, изредка поглядывая на преподавателя. Смотришь в окно, когда молодой аспирант пускается в пространные рассуждения.
А я жду тебя за дверью. Сейчас прозвенит звонок, ты выйдешь и обрадуешься, увидев меня. Я люблю, когда ты радуешься. Ради этого я и живу. Чем еще мне жить? Семьей? Нет у меня семьи. Детьми? Даже не планируются. Работой? Этой чередой серых суетных дней, наполненных бумажной работой, беготней по конторам и учреждениям с целью урвать справку, печать, подпись? Именно урвать. Или даже вырвать. Впрочем, я не буду об этом. Вы все это знаете и сами.
Что моя жизнь без тебя? Бег в колесе, бессмысленный, бесконечный. Бег ради бега. Осенний моросящий дождик. Нудный и затяжной. Это стоит того, чтобы жить? Нет уж, увольте.
Все это колесо я верчу только ради того чтобы иметь возможность приезжать к тебе, радовать подарками, походами в кино, кафешки и тд. Покупать видеокассеты и сидеть с тобой в обнимку перед телеком, получая от этого нехитрого времяпрепровождения массу удовольствия.
Ведь любовь - это такая штука, которая позволяет наслаждаться простым сидением перед телеком, когда проходит период романтических свиданий и ухаживаний. И в общем-то не важно, что делать. Главное - вместе.

Но иногда тебе кажется, что я тебя не люблю. Солнышко, что ты понимаешь под любовью? Безумные страсти? Преданный щенячий взгляд? Надпись: "I love you" во все небо? Какая она, та самая, единственная и настоящая? Ты... ты хочешь услышать это от меня?
А существует ли она вообще? Может, мы просто выдумали иллюзии, сладкие пилюли, заглушающие душевную боль? Я бы с удовольствием заявила бы, что любви не существует, и с пеной у рта доказывала бы это. Так делают все, кто знает точно, что она есть, настоящая любовь. Она есть, зараза...
И это не обязательно первая. То восхитительное, новое, по-весеннему свежее чувство, когда ты, распахнув пальто, вдыхаешь полной грудью чуть теплый воздух, напоенный незнакомыми, но волнующими ароматами. Ты юн и беззаботен. Ты исследуешь, делаешь открытия, ты восхищаешься всем, находя нечто особое в, казалось бы, простых вещах.
Это была Ленка. Моя первая... Нет, не любовь - влюбленность. Красивая девчонка, которая мне нравилась. Эстетически, не больше. И я понимала это уже тогда. Я могла ходить за ней, восхищаться, пожирать глазами, замирать от звука ее голоса, мечтать о робких признаниях и благодушно подаренных поцелуях. Но не более того. Да большего и не требовалось. Первая любовь сыта восторгами. Чувствами, переживаниями, мечтами.
А потом случилось лето. Весенние безумия утихли, а я втрескалась по уши в потрясающую сволочь, верставшую номера газеты, в редакции которой я подрабатывала во время летних каникул.
Колбасило меня не по-детски. Вся моя жизнь была брошена к ее ногам, между процессором, шуршащим рядом с ее левой ногой, и принтером, надсадно скрипевшим на низком столике справа.
Мне всегда хотелось узнать, что такое любовь и чем она отличается от простой влюбленности. Что ж, я получила исчерпывающий ответ.
Рё, как часто называли Рудину Светлану Олеговну, с неповторимой немногословностью, но выразительностью, поведала мне эту старую как мир историю.
Оказалось, любовь - потрясающая штука.
Выяснилось, что это когда ради человека пойдешь в ад, не раздумывая ни секунды. Потому что рай без него станет тем же адом, но при этом даже ад с ним - рай. Человек, чью боль ты чувствуешь на расстоянии и агонизируешь вместе с любимым. Человек, которому ты можешь простить очень многое, если не все. И сколько бы он тебя ни унижал, одно только его слово, зовущее тебя обратно, и ты уже у его ног. Человек, с которым в кайф сидеть в одной комнате, даже занимаясь разными делами. Любовь - это весь день на работе с мыслями о нем, домашняя суета по вечерам и выезды куда-нибудь на выходные. Человек, с которым хочется делить быт, а не только постель. Человек, без которого жизнь теряет смысл, дом - уют, а сон - спокойствие. Это тот, для кого ты можешь просить любви, пусть с другим, только б он был счастлив. Одинокие окурки в пепельнице, сколько б их не было, если нет ни одного, который положил он. Все сокровища мира - ржавчина и медь по сравнению с его улыбкой. Его пальцы, от прикосновений которых сердце уходит в пятки. Человек, ради которого ты растишь розу, грудью впиваясь в шип, чтобы она ожила и при этом поешь, чтобы он наслаждался красотой летней ночи.
Я тоже читала эту сказку. Но так и не спросила, был ли такой человек в жизни Рё. Потому что я ее любила. А она...
Надпись: "Системы несовместимы" слишком уж часто появляется на мониторах наших сердец.
А я была готова жить с ней в горе и радости, болезни и бедности и умереть в один день. Мы были назначены, мы были созданы друг для друга. И я была готова отдать голову на отсечение, если это была не любовь. Я готова была поставить на карту все: свою жизнь, душу и открыть загаданное слово из шести букв. Я готова была пойти на все ради этого человека, сделать то, что я не смогу сделать ни для кого другого. Единственный человек, которому я смогла сказать: "Люблю".
Но всю катастрофичность произошедшего я осознала только тогда, когда, сидя за подвисшем компом, подняла заплаканное лицо и увидела пару шикарных ног, едва прикрытых короткой юбкой.
Это была настоящая стерва с точным наметанным глазом и потрясающим нюхом на брошенных и несчастных неопытных дайков. Анна Павловна Голицина.
Меня подобрали, обогрели, успокоили и стали растить из меня идеального любовника. Не то чтобы я была особо против: в том состоянии меня можно было загрести хоть в психушку, хоть в армию, хоть в тюрьму - мне было абсолютно параллельно.
Зато я получила возможность доставлять тебе настоящее наслаждение, такое, которому может научить только махровая фэм.
Мне вынули сердце. Ненужный металлолом. Меня научили играть, изображая страстный секс в свете софитов и под зорким наблюдением камер. Со стороны - море наслаждения и эмоций. На самом же деле... не будем о грустном.
Я была мертва и равнодушна к тому, что она со мной делала. Я была ее безвольной рабой. Год. Долгий тоскливый год. Я не хотела сопротивляться. Это была не я, а моя безжизненная оболочка. К тому же фэм не умеют отпускать без скандалов, если вообще умеют отпускать.
Из меня сделали сначала стального циника, а затем дамского угодника. Я была благодарна обеим. Ведь теперь обольщение превратилось в нечто заученное и автопилотное.
Я научилась привязывать, воспитывать, подгоняя под рамки своих желаний, а потом бросать, когда все надоест. Ну не сволочь ли я?
Затем? Затем были мимолетные встречи, случайные связи. Наверное, с моей стороны было некрасиво обещать что-то всем этим девочкам, но я не могла иначе: это было словно во время сильнейшей боли - мне нужно было "что-угодно-и-сразу!". Я пыталась напиться, я хотела утолить жажду, я должна была хоть как-то заполнить зудящую пустоту. Секс был моим способом забыться, влюбленные глаза - методом восстановления самооценки, подтачиваемой целый год.
А потом меня, наконец, прибило к берегу. Ты стала моим якорем. Ты - моя золотая осень. Спокойная, теплая. Я больше ни неопытная дурочка, ни безумец с лихорадочным блеском в глазах, ни послушный подкаблучник. Я расчетливый и опытный селф-мейд вумен. Я могу строить отношения и не допускать серьезных ошибок. Правда, чувствовать я себя буду при этом мерзко, но это ведь мелочи. Так ведь?

Звонил Серега. Просил подъехать в офис. Прибыли какие-то срочные документы. Придется ехать снова.
Приезжаю. Серега сидит в кресле и курит. Типа большой начальник. Киваю ему и плюхаюсь в кресло рядом.
--Ну?
Серега неторопливо затягивается и лениво смотрит на меня. Он - в образе. Актер херов...
Улыбка растягивает его губы.
--Ты...,--начинает он, но телефон прерывает его фразу.
Он кивает мне в сторону компьютера, а сам снимает трубку.
Я начинаю просматривать документы, краем уха ловя его фразы:
--Да, бельчонок... да, сладкая моя... конечно, солнышко, я за тобой приеду... Светик, я помню... конечно.... Буду...непременно...целую нежно... пока.
--Светик?--удивляюсь я, не отрывая взгляда от монитора,--Насколько я помню, в прошлый раз это был Натусик.
--У, когда это было,--Серега усмехается.
--Ну ты даешь! И сколько этому чуду лет?
--Фи, спрашивать женщину о возрасте!
--Я ж не ее спрашиваю.
--18.
--А если честно?
--16.
--Серега, ты доиграешься.
--Что я могу поделать? Девственность нынче молодеет.
Мужики...
С Серым меня познакомила Рё. Они были одноклассниками. И если остальные такие же, то класс был еще тот.
--Что ты так носишься с девственностью? Это, между прочим, комплекс!
Серега снова плюхнулся в кресло.
--Мой юный друг!...
Тьфу! Ненавижу, когда он так начинает объяснение. Значит, будет философствовать... Так и есть.
--Ты ничего не понимаешь. Я люблю быть первым просто потому что хочу быть единственным. Это свойство человеческой натуры: тащить с собой в постель к новому любовнику всех своих прежних пассий. Я не сторонник групповухи.
--А я люблю опытных женщин,--заявила я, перекидывая файл на дискету,-- что с девственниц взять? Сомнительное удовольствие...
--Отчего же? Они юны, они наивны, они чисты.
Я усмехнулась.
--Не те времена, Серый. Сейчас такие девственницы пошли, что любой опытной даме фору дадут!
--А все почему?
Серега подошел ко мне и положил руки на кресло.
--Почему?--Я задрала голову и посмотрела на него с хитрой улыбкой на губах.
Дискета тихо шуршала, принимая информацию.
--А потому, что некоторые несознательные девушки развращают юных неопытных особ, лишая их невинности раньше, чем они лишаться девственности.
--Фу!--Я рассмеялась,--дурак ты!
Я вынула дискету.
--Что ж ты такой... мужик, Серега!
--Какой есть.
Я посмотрела в его нагло улыбающуюся физиономию и, подняв дискету, спросила:
--Это все?
--Угу.
--Точно все?
--Теперь да.
--Ну бывай.
--Ларе привет,--он проводил меня до двери.
--Обязательно.
--Не волнуйся, я присмотрю за ней после твоего отъезда.
Я развернулась в пол оборота, и мой кулак оказался перед его лицом.
--Только попробуй.
--Шучу-шучу,--он улыбнулся,--давай.
--Звони.
Он кивнул и закрыл за мной дверь.
Нет, все-таки мужики - порядочные сволочи.

Когда я влетела, буквально вломилась домой, мое солнышко возилась на кухне. Запах стоял умопомрачительный, и мой пустой желудок тут же напомнил мне, что он определенно не прочь подкрепиться.
Журчание воды сливалось с мурлыканием телевизора.
--...нет, я не считаю, что это нужно запретить. Я против того, чтобы это рекламировать,--вещал из ящика мужской голос,--а закон будет рекламой.
--Да о чем вы говорите?!--возмутился второй голос,--какая реклама? А браки в 14 лет - это не реклама?
Я сняла куртку и скинула ботинки.
--А вы читали конституцию РФ,--голос был точно "нашим",--Там сказано, что все люди равны, а вы пытаетесь ущемить в правах некоторые группы населения.
--Что смотришь?--я появилась на кухне,--Ммм, какие запахи! Я голоден как зверь.
--Ты не представляешь!--ты начинаешь возмущаться, не переставая готовить ужин,--спорят о том, что такое однополая любовь: норма или патология, и надо ли узаконивать однополые браки.
--Ну и как?--я подхожу к тебе сзади и обнимаю за талию,--как все вкусно,--гляжу из-за твоего плеча на плиту.
--Да мужики такую пургу несут! Хотят все так, как им удобней. А им удобней трахаться вволю. А все, что их ущемляет - патология. Бред!
Я усмехнулась.
--Ну что за эгоисты!,--ты продолжаешь,--Видите ли все лесбиянки просто не встречали настоящего мужика! Что за чушь?! Думают только своими отростками, которые заменяют им мозги.
Я коснулась губами твоей шеи, чувствуя ее жар.
--А браки? Им значит, можно, а нам нет! Это с какой такой стати?! А дети? А пособия? Ведь это мы, женщины, детей воспитываем. И деньги не хуже них зарабатываем. Женщина, видите ли, придаток. Видите ли без мужчин она никто! Женщин можно юзать, а мужчин нет? Скоты...
--Ну что ты так завелась? Мужики - существа слабые, эгоистичные. Они ж как дети малые. Что на них злиться? Пожалей их, немощных. Лар, я кушать хочу...
--Садись,--твой голос заметно теплеет.
Я достаю тарелки, краем уха слушая, умелую защиту молодого бучика от нападок гомофобов.
--А девочка - молодец,--заметила я, садясь ужинать,--лихо их отшивает.
--По-моему вы просто боитесь конкуренции,--заявил молодой бучик.
--Да эти отношения вообще не имеют смысла! Вы не можете иметь детей!--привел свой последний аргумент парень.
--Зато мы умеем о них заботиться и воспитывать. А сколько детей в детских домах?
--Вы согласны усыновить ребенка?--вмешался ведущий.
--Если мы окажемся бесплодными или решим не вмешивать в это мужчину, то да.
На этом ведущий подвел итог, и пошла реклама.
--Мило,--откомментировала я.
--Маразм.
--Хорошо, что об этом вообще заговорили. Общественная толерантность - штука приятная. Ну сволочи, мужики, сволочи, что тут поделаешь? Оставь их в покое, пусть живут, как хотят. Главное, отдельное.
--Ты как, удачно съездила?
--Да. Я все забрала.

Я люблю в тебе то, что кроме любовницы, ты можешь быть мне и другом.
Двое вряд ли смогут продержаться долго, если они не разделяют общие интересы.
Знаешь, однажды мы сидели на кухне. Я, Анна и ее бывшая - потрясный бучик, с которым мы сразу же нашли общий язык. Разговор лился легко, разбавленный острыми комментариями Анны. Я смотрела на ее бывшую, радуясь нормальному общению. Патологическая ревность и озабоченность Анны не предоставляла мне такого шанса. Анна настолько замкнула меня на себе, что я и забыла, когда в последний раз общалась со "своими".
На столе стояла бутылка вина. И две пива. Вино и два пива. Анна и мы. Взгляд уперся в бутылки. Я никогда не ощущала себя такой одинокой, как в тот вечер.
Я люблю в тебе то, что кроме любовницы, ты можешь быть мне и другом.

Посреди ночи я проснулась от ощущения необыкновенной радости. Ты посапывала рядом, прижавшись ко мне. Солнышко мое... родная моя... блин, как же здорово, что ты у меня есть! Что ты ждешь меня, готовишь всякие вкусности, интересуешься моими новостями... что любишь меня.
В комнате было темно, но эта темнота была уютной.
Я обняла тебя и тихонько коснулась губами твоего лба. Вот так бы всю жизнь... просыпаться и чувствовать тебя рядом... чувствовать себя абсолютно счастливой.

А потом позвонила Рё. С чего вдруг? Хоть мы и расстались друзьями, но обе понимали, что видеться нам не стоит. Никогда.
И вот...
Давай встретимся...
В "Ледышке"... (как символично)
И я пришла. Хотя всю дорогу упрашивала, умоляла, приказывала себе повернуть обратно.
Рё пришла чуть позже меня, но точно вовремя.
Моя Рё...
Я готова была упасть к ее ногам, обхватывая голени руками, прижаться к ней и рыдать от боли, от счастья, от любви, переполняющей меня.
--Как сама? - холодно-равнодушно (я держусь, видишь?).
Ты улыбаешься в ответ:
--Ничего. Потихоньку.
Господи, какая улыбка! Уххх! Я просто таю! Не смотри на меня так. Я идиотка! Я сумасшедшая! Я счастлива! Эй, вы все, посмотрите: это - мой самый любимый человек на свете! Ах, как я его люблю! Люблю! Господи... какая же она лапа!
--Работаешь все там же?
--Угу,--ты прикуриваешь и выпускаешь струйку дыма.
Я заворожено слежу за его извивающимися узорами.
--Нашла кого-нибудь?--спрашиваю я.
Усмешка.
Скажи: нет, скажи: нет, иначе мое сердце разобьется. Скажи, что ты свободна, и у меня еще есть шанс. Пусть мизерный, но позволь мне надеяться. Не отбирай у меня мою мертворожденную мечту.
Скажи: да, скажи: да. Освободи меня от мучительного метания между грезами и реальностью. Расставь все по местам. Разбей мои наивные глупые мечты...
--Не-а. Кому ж я такая нужна?
Вспышка. Блеск стали, с хрустом вламывающейся в плоть, сдавленный стон, слезы скользящие по щекам.
Я уже привыкла. У меня не сердце - решето.
Ты ж моя радость! Близорукий метатель ножей. Я твоя преданная мишень. Ты еще не разу не промахнулся. Все ножи - точно в цель!
--Да брось,--выдавливаю улыбку,--найдешь.
--Ты все еще работаешь с Серегой?--ты меняешь тему.
--Да.
--Понятно. А замуж пока не собралась?
--За кого? За него что ли?--пытаюсь отшутиться.
Сволочь! Какая же ты сволочь! Так бы и возненавидела, если бы не любила!
--Да нет, я так, в общем.
Отрицательно качаю головой.
--Что так? Пора уж.
--Издеваешься?
--Угу.
Не могу видеть твою улыбку! Я просто растворяюсь, я теряю контроль... Я сейчас просто наброшусь на тебя...
Пальцы, сжимающие стакан, белеют. Он вот-вот треснет. Заставят платить. Ну и пусть. Может, хоть тогда заметят, какая катастрофа творится у них в кафе!
--Да ничего,--пытаюсь звучать непринужденно, хотя боль выжигает глаза,--я вполне счастлива и довольна.
--Ну и слава богу. Так держать.
--Я очень рада тебя видеть.
--Я тоже. Ты не пропадай. Мы тут собрались в клуб в субботу. Пойдешь?
Пожимаю плечами.
--Будут все наши? Не особо хочется их видеть.
--Да брось ты, будет весело.
--Посмотрим.
Да родной, о чем ты говоришь?! Ради тебя куда угодно! Хоть на край света, хоть в ад, хоть в клуб!
Бросаешь взгляд на часы.
--Мне пора.
Киваю.
Не уходи... Ради бога! Не оставляй меня. Я же помру без твоей улыбки. Твоей едкой циничной усмешки, твоих глаз, твоих губ, за движением которых я гляжу так увлеченно весь разговор, без твоего тепла и соприкосновения наших рук, когда ты передавала мне зажигалку.
--Подумай,--бросаешь, поднимаясь,--насчет субботы. Я буду рада тебя видеть.
Я киваю.
--Увидимся еще.
--Пока,--последняя улыбка.
Я слежу за тобой, пока ты не исчезаешь в уличной толпе. Сигарета в моих руках чуть подрагивает, слезы душат. И одна, самая настойчивая слеза, наконец, прорывается сквозь барьер моей воли. Хочет проверить, ушла ли ты? Ушла! Видишь? Окурки в пепельнице, пустой стакан с белым налетом пены на стенках.
Глупая. Вот и сохни теперь, дура!
Это я о слезе.
Отчаянно захотелось напиться. Нет, не здесь, а на улице. Бродить с бутылкой по городу, пугать прохожих, чувствуя, как земля уплывает из-под ног, орать что-нибудь: осколки боли, впившиеся в легкие; выкрикивать их наружу, бросать в колкий осенний воздух.
Ну зачем надо было встречаться с тобой? Я ведь почти забыла, почти смирилась, стала почти счастлива. Рё, зачем?
Циничная усмешка сменилась ласковой улыбкой моего котенка.
Я чуть не задохнулась собственным криком, небо вонзилось в глаза, протыкая их насквозь.
Я не люблю тебя...
Лара, девочка моя, я...
Эта мысль пронзила меня внезапно и неожиданно. Нет, вру, конечно. Я знала это. Знала с самого начала, в тот день, когда увидела тебя... Милая дайковская стрижечка, отстраненность, дистанция, отсутствующая в письмах и настороженность, которая забавляла меня тогда. Ты пыталась казаться независимой, серьезной...
Я выбрала обман. Я выбрала убедить себя в обратном. Задвинуть брошенную на пол бумажку носком ботинка под стол и сделать вид: "никто ничего не видел". А что еще оставалось? Я не нужна Рё. Пойти броситься с моста? Рё меня не любит. Наглотаться таблеток? Рё никогда не увидит во мне что-то большее, чем просто друга. Может, и стоило свести счеты со своей бесполезной жизнью. Но я выбрала лгать.
А сейчас мне вдруг опротивела эта ложь. Из-за твоих глаз, Рё, презирающих обман. Ты хочешь знать правду? Да, да, я не люблю ее! Я люблю тебя! Всегда любила и, похоже, буду любить! Пора бросать эти нелепые попытки вычеркнуть тебя из своего сердца. Пора взрослеть.
А еще эти строки! Ты написала мне их в блокноте. Зачем ты это сделала, Рё? Я и так все знала.
Как странно: эти строки всегда хочется говорить. И мы их говорим. Но никогда не слышим...
Я помню их. Помню буквы, выведенные черной ручкой на клетчатой страничке. Помню их все, до последней:
Не будет у меня тебя,
Такой веселой и смешливой,
Порою непереносимой,
Единственной, неповторимой,
Не будет у меня тебя.
Ты не придешь, не позвонишь,
Не скажешь весело иль грозно,
Сурово или несерьезно
О том, что не пишу давно.
Ты не придешь, не позвонишь.
Не будет у меня тебя,
Такой родной и долгожданной,
Такой любимой и желанной,
Как вечно-юная весна.
Мне хотелось напиться. Отчаянно, до чертиков, так, чтобы вся эта ситуация вызвала припадок смеха, а не слез, которые уже стояли комом в горле. Так, чтобы мир покачнулся перед глазами и перестал казаться таким безвыходно реальным. Ох, что-то я совсем расклеилась.
Все хорошо. Я сейчас приду к тебе. Ты накормишь меня горячим ужином, обнимешь, и все будет в порядке. Ты знаешь, что я вернусь к тебе. Я всегда возвращаюсь. Мне просто некуда больше идти. Я прижмусь к тебе, заворачиваясь в твое успокаивающее тепло, и все будет в порядке. Все обязательно будет.
Растрепанные волосы, пальто нараспашку, пока еще твердая походка. Я уверенно шагаю по улице, глядя невидящим взором перед собой.
Я знала, что меня затянет. Я боялась, но понимала, что это неотвратимо. Тема затягивает всех.
Я просто отчаянно хотела, чтобы хоть кто-то посмотрел на меня преданными щенячьими глазами. Ну хоть кто-то, если не Рё.
Мне подвернулась ты. Попросила тепла. Разве я могу отказать такой прелестной девушке? Фу, чувствую себя альфонсом! Мерзость какая!
Холодный воздух обжигает легкие. Я наполняю их до отказа. Я дышу ртом. Мысли носятся в голове, отскакивая от стен как пинг-понговые мячики.
Ну подумаешь, нет любви! Это ведь не катастрофа какая-нибудь. Вот если б кирпич на голову и насмерть. Хотя... лучше уж кирпич.
Губы совсем пересохли. Ветер. Холодный осенний ветер. Кровь стучит в висках.
Не возвращайся! Только не возвращайся, память...
Не хочу. Слышишь?! Я не хочу вспоминать. Отрезано!

А завтра была суббота. Клуб. И Рё.

Я не люблю этой текучки. Одни спят с другими. Другие - с третьими, третьи - с теми одними. Переплетаясь, отношения связывают всех в одну семью, в одну тусовку, - в тему.
Я лгу, когда говорю, что мне плевать, с кем ты была до меня. Я знаю о них, более того, я знаю их. И каждый раз общаясь с ними(а я общаюсь с ними, ведь прошлое никогда не влияет на мое отношение с людьми), я гоню вопросы роящиеся в моей голове, о том, как это было, когда вы были вместе.

Лица, лица, шум, музыка, темнота, всполохи огней, лица, легкость и нереальность происходящего...это алкоголь... музыка пульсирует внутри меня, лица, шум, сливающийся в непрерывный гул, огни...
--Кёми!
Это - Рё. Она меня так называет. Кёми... Потому что я очень любопытна и частенько надоедала ей вопросами: а почему то? А почему это? А что значит твоя татуировка?
А татуировка у Рё знатная: шикарный японский иероглиф на левом плече. Собственно говоря, из-за этой татуировки Рё и получила свое прозвище.
--Ты куда пропала?--Рё приобнимает меня.
Ее голос звучит непривычно - она старается перекричать шум и музыку- но он все же такой родной...
Затем заглядывает мне в лицо:
--Ты в порядке?
Все плывет перед глазами: темнота, музыка, огни, лица. Я просто выпадаю из реальности... Эй-эй-эй, а ну-ка возьми себя в руки!
Рё тащит меня к столику.
Я не хочу сейчас никого видеть. Рё, пожалуйста... оставь меня в покое...я не хочу...
--Ты где пропадаешь, Кёми?--одна из общих подруг улыбается мне.
--Заблудилась,--выдавливаю я, и мой голос тонет во взрыве смеха.
--Так, Кёми больше не наливать!
--Да уж.
--Кёми, что ж ты так?
Я ловлю взгляд Маринки, сидящей рядом.
--Мне, похоже, надо проветрится...,--еще секунда, и я умру...,--составишь мне компанию?
Маринка кивает, и мы исчезаем в темноте, провожаемые шутками и предположениями о том, чем мы там собираемся заняться.
Я толкаю дверь и хватаю ртом холодный ночной воздух. Он обжигает легкие, и те с непривычки парализует. Но это - считанные секунды. Я с наслаждением выдыхаю.
--Ты в порядке?--спрашивает Маринка.
--Да,--бросаю я, роясь в карманах в поиске сигарет.
Затем нервно прикуриваю.
--Ты бледная.
Я затягиваюсь и выпускаю струю дыма в ночное небо.
--Все в порядке,--я улыбаюсь.
--Ты так изменилась,--говорит она после короткой паузы, рассматривая меня,--холодная...
Она взяла у меня сигарету и тоже закурила.
--Мы с тобой давно не виделись. А ты все такая же симпати-и-ишная!
Маринка смеется.
--Где понахваталась таких манер?
--Каких?--я строю невинные глазки,--нельзя уже и комплимент девушке сделать?
--Но только не таким тоном!
--Каким?
--Пьяным!
--Я не пила!-- я стараюсь звучать весело-возмущенно.
--Угу и тебя совсем не шатает.
--Не шатает!--я изображаю отчаянно пьяного дайка, пытающегося играть под трезвость.
Маринку это рассмешило. Вдруг она замолчала. Медленно подняла на меня глаза, закусывая нижнюю губу.
--Что?--я выпустила струю дыма в сторону.
--Я не ожидала, что ты придешь.
--Да? Это почему?
--Из-за Рё.
--А что Рё?
--Ну...не думала, что ты захочешь ее увидеть после... после всего.
--Не понимаю, после чего?--я попыталась делать вид, что мы с Рё были знакомы тыщу лет и между нами все было просто прекрасно. Но пальцы заметно дрожали.
--Рё - изрядная трусиха. Ты, я вижу, тоже.
--Знаешь, Марин, Рё - последняя тема, которую мне хотелось бы обсуждать.
"Было бы что обсуждать! Рё проявила чудеса эгоизма, бросив меня разбираться со всем этим одной. Впрочем, обыкновенный человеческий эгоизм".
--Тогда почему эта тема тебя так беспокоит?
--С чего ты взяла?
Маринка пожала плечами.
--Это видно.
--Тебе показалось.
Мой тон звучал крайне неуютно. Маринка выбросила окурок и подняла на меня глаза.
--Тогда отпусти.
Я вздохнула.
--Знаешь, в горах очень опасно. Можно оступиться невзначай... р-р-раз и уже висишь, каким-то чудом ухватившись за ледоруб, сунутый тебе товарищем. И когда первый страх проходит, видишь, что ты просто на этом ледорубе как на крючке. Рука болит и кровоточит. Но ты не можешь разжать пальцы. И ты висишь. И сжимаешь зубы от боли. И боишься отпустить. И вообще, у меня все в порядке. Семья, работа, друзья. Я счастлива.
Маринка внимательно и недоверчиво посмотрела на меня.
Я вздохнула:
--Господи, ну неужели ты думаешь, что мы могли бы быть вместе?!
--А почему нет?
--А потому что я умирала бы каждый раз, провожая ее на вокзале, я бы не могла заснуть, если бы ее не было рядом. Я не могла бы расстаться с ней даже на минуту. На что была бы похожа моя жизнь? Ад! Семья и любовь - вещи несовместимые. Семья - это спокойствие и уют; любовь - всепожирающая страсть, лавой выжигающая сердца, оставляя только безжизненные обуглившиеся души.
--У, как ты загнула!--Маринка улыбнулась.
--Хочется спокойной жизни и ясного разума. Идем, я начинаю мерзнуть.
Я пропустила ее вперед, шагнула в темноту и...
Лица, лица, шум, музыка, темнота, всполохи огней, лица, легкость и нереальность происходящего.
"Рё, я... я должна сказать тебе... не звони мне больше, Рё. Не звони мне никогда, забудь мой номер телефона, мой адрес, имя... забудь меня, Рё. Уйди из моей жизни". Я вдохнула поглубже и медленно выдохнула. Я должна это сказать.
Я не могу больше быть твоей рабой. Я должна это сказать...
Я подошла к столику.
--Рё...
Ты подняла на меня глаза. Я должна это сказать...
--Рё...
--Да?
--Я ... я, пожалуй, пойду...
Рё подняла бровь.
--Уходишь?
Я кивнула.
--Мне уже пора.
Рё кивнула.
--Ну, рада была тебя видеть.
--Я тоже.
--Ты там, это, держись.
Я улыбнулась.
--Рё, я в порядке. Это я живу жизнь, а не она меня.
Рё кивнула. Я развернулась и поспешила к выходу.
Было холодно и темно. Безумно хотелось спать. Думать не было сил. Да и желания.
Отношения никогда не были простой штукой. И никогда не будут. Далеко не все понимают, что отношения - это работа. Это постоянный компромисс и учеба. Нет людей, подходящих или не подходящих друг к другу. Есть люди, разделяющие общие интересы и люди, готовые прощать и смиряться.
Любовь - это постоянное жертвование собой ради другого. Такое не бывает часто. Просто не может быть. Но мы, почему-то называем любовью все, что только ни попадется нам под руку. Можно хорошо относиться к человеку, но при этом не любить его. Можно находиться с ним в интимных отношениях, но при этом не любить его. Можно жить с ним, но при этом не любить его. Можно даже быть счастливым вдвоем, но при этом не любить его. Но можно любить его, не находясь с ним ни в браке, ни в каких либо отношениях, и при этом любить.
Такая вот странная штука. Любовь. Она никогда не уходит. Она появляется и заставляет нас жить с ней, учит нас отличать ее от многочисленных подделок и не гоняться за призраками.

А потом было утро. Я уезжала. Умытые дождем улицы покрылись тонкой хрустящей корочкой льда. Воздух был прозрачен и жгуч.
Мы молча стояли на перроне.
Ты была похожа на нахохлившегося воробья, недовольного переменами, но смиренно принимающего данность. Ты прятала взгляд в воротнике своей куртки, сосредоточенно разглядывала зубчики молнии на моей, колеса вагонов, сложные механизмы тормозов поездов, стоящих на путях.
Посмотри на меня...
Я хочу уехать, зная, что смогу вернуться. Я хочу убедиться, что ты будешь ждать меня.
Ты поднимаешь глаза, полные осознания предстоящей разлуки. В твоих глазах отражается небо, готовое вот-вот разрыдаться дождем, и зеленые змейки поездов, сходящиеся у горизонта, требующие смириться с судьбой.
Я улыбаюсь, пытаясь хоть как-то поднять тебе настроение.
--Скоро увидимся. Не переживай.
Ты молчишь. Наверное, дуешься. Не на меня, - на судьбу, что вклинивает между нами расстояния.
Я никогда не скажу это вслух, но эти расстояния подогревают наши чувства. Разве не так, малыш? Я даже допускаю такую смелую мысль, что на них все наши отношения и держатся.
Я отвожу взгляд. Не хочу обижать тебя своим спокойствием. Наверное, я уже устала переживать по поводу разлук. Или просто променяла чувствительность на опыт, или... или что-то еще.
Черт! Твое волнение передается и мне. Я прикуриваю сигарету дрожащими от холода пальцами. Сразу становится легче. По крайней мере, сигарета отвлекает от неприятных мыслей.
Дым срывается с моих губ и разбивается ветром в одно мгновенье.
Ты выглядишь так жалостливо и одиноко, словно дрожащий зверек, только что выловленный из воды во время весеннего паводка.
Я тушу сигарету и притягиваю тебя к себе. Ты зарываешься в мои объятия, пытаясь согреться.
--Все будет хорошо,--шепчу я,-- мы увидимся скоро.
Мне жаль тебя. Разлука тебя просто убивает. А я уже не могу так искренне, так сильно страдать. Я уже не могу так беззаветно любить. Да и не хочу.
Я могу уехать сейчас, и мне не будет плохо. Мне не буде хорошо, но страдать я не буду. Я буду работать, жить, готовить себе ужины, уютно смотреть кино, писать тебе письма и вспоминать твой смех...
Время выходит. Я отрываю тебя от себя. Ты отлипаешь с неохотой. Мы подходим к вагону. Я чмокаю тебя в щеку под суровым взглядом проводницы, и легонько щелкаю тебя по носу:
--Не грусти.
Ты выдавливаешь улыбку.
Проводница молча смотрит протянутые мной документы.
--Я позвоню тебе, как доберусь,--бросаю я,--Все, счастливо.
Ты киваешь, провожая меня взглядом.
Я бросаю сумку на свое место и выглядываю в окно. Ты, одинокая и потерянная, стоишь на перроне и глядишь на меня. Я подмигиваю тебе и машу рукой. Твое лицо озаряется слабой улыбкой.
Поезд медленно трогается. Ты провожаешь его взглядом и, когда он скрывается за горизонтом, не спеша направляешься к выходу в город.
Я обязательно вернусь. И ты это знаешь. Ведь мы повязаны. Мы - в теме.
Конец